![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shlomith_mirka***
Голубые, ясные сумерки, светящиеся живо, водно. В таком свете и в такое время при взгляде вверх цветущая вишня не отличается от высокого, начинающего ветвиться тысячами отросточков тополя. Мало, легко, прозрачно.
А я пуста. Всё пусто, ничего нет.
Кошка-куница скачет, повисает на дереве, замирает, соскакивает. Играют в футбол. Всё чужое. Мне - ничего.
Всё меня вытесняет: Москва, мой город, школа (а я ее любила, а теперь - не моя). Оно само прилагает такие усилия, чтобы в нем не осталось ничего моего: зачем? как асфальтовый каток - усилия.
Что следующее?
***
Деревня Павшино, часть города. Она тянется до Москвы-реки, плоским вялым животным, спокойно-страшным, как кальмар. Там мало светится окон. Зимой над нею мало поднимается дымов. Я никогда не ходила там, через нее, насквозь, да и не смогла бы: идти через бесконечные переходы - пролеты мимо садов, тупички и калитки, валиться в какие-то овраги (там ржавая трава, колесо трактора, изрытый гусеницами котлован - потом почему-то транспортный мост; я знаю один этот кусок и никогда его не найду, мы уткнулись в него, когда шли от него с обратной стороны, от реки), спасаться от собак). Говорят, там где-то есть заброшенная барочная церковь. Говорят.
Ну а пока я вижу над собой трубу котельной в короне.
***
С "Голубевым" я была не права. Оно вообще "Гольево". Вообще.
А тут по шоссе дальше - Ильинское и Глухово. Королевичев приход и глухое болото, двойное дно, унылый ноябрьский хворост.
Луна над гирляндой из лампочек, как будто по городу еще можно гулять, вбирать остатки тополиного воздуха, по левую руку дымы Павшино, по правую - барьер, граница. И так везде, везде. Даже у моря, где мы гуляем с папой (сколько раз было?). Всё нас вытесняет, ластоногих, кроме моря.
***
Голубые, ясные сумерки, светящиеся живо, водно. В таком свете и в такое время при взгляде вверх цветущая вишня не отличается от высокого, начинающего ветвиться тысячами отросточков тополя. Мало, легко, прозрачно.
А я пуста. Всё пусто, ничего нет.
Кошка-куница скачет, повисает на дереве, замирает, соскакивает. Играют в футбол. Всё чужое. Мне - ничего.
Всё меня вытесняет: Москва, мой город, школа (а я ее любила, а теперь - не моя). Оно само прилагает такие усилия, чтобы в нем не осталось ничего моего: зачем? как асфальтовый каток - усилия.
Что следующее?
***
Деревня Павшино, часть города. Она тянется до Москвы-реки, плоским вялым животным, спокойно-страшным, как кальмар. Там мало светится окон. Зимой над нею мало поднимается дымов. Я никогда не ходила там, через нее, насквозь, да и не смогла бы: идти через бесконечные переходы - пролеты мимо садов, тупички и калитки, валиться в какие-то овраги (там ржавая трава, колесо трактора, изрытый гусеницами котлован - потом почему-то транспортный мост; я знаю один этот кусок и никогда его не найду, мы уткнулись в него, когда шли от него с обратной стороны, от реки), спасаться от собак). Говорят, там где-то есть заброшенная барочная церковь. Говорят.
Ну а пока я вижу над собой трубу котельной в короне.
***
С "Голубевым" я была не права. Оно вообще "Гольево". Вообще.
А тут по шоссе дальше - Ильинское и Глухово. Королевичев приход и глухое болото, двойное дно, унылый ноябрьский хворост.
Луна над гирляндой из лампочек, как будто по городу еще можно гулять, вбирать остатки тополиного воздуха, по левую руку дымы Павшино, по правую - барьер, граница. И так везде, везде. Даже у моря, где мы гуляем с папой (сколько раз было?). Всё нас вытесняет, ластоногих, кроме моря.
***